Из всех образцов отечественного стрелкового оружия едва ли не самый знаменитый — мосинская «трехлинейка»... Участница русско-японской, а затем и первой империалистической войн, она стала основным оружием  в двух революциях и в гражданскую войну, верой и правдой служила  в тяжелые времена Великой Отечественной. Созданная еще до начала века, русская «трех­линейка» в течение многих десяти­летий оставалась надежным и совре­менным оружием, достойным нашего замечательного солдата, была пер­вым отечественным образцом из всех ружейных систем, поступавших когда-либо на вооружение армии...

«Все усовершенствования огне­стрельного оружия ведут только к то­му, что пуля становится несколько менее дурой, но молодцом она ни­ когда не была и никогда не будет». Так выразил в 1888 году свое отно­шение к скорострельному оружию военный теоретик генерал Драгомиров. Странно, не правда ли? Каза­лось бы, кому, как не военным, пер­вым оценить преимущества магазин­ной, многозарядной винтовки над дедовской однозарядной? Тем более что армии большинства европейских держав спешно оснащались новейши­ми «магазинками».

Скажем прямо: у русского генера­ла были некоторые основания для пессимизма. И все оттого, что в тех­нике новые идеи нередко проверяют­ся на старых, отработавших свой век системах. На первых порах, ког­да выяснились преимущества мага­зинных винтовок, оружейники всех стран пытались переделывать одно­зарядные. Нельзя же, в самом деле, перевооружить многомиллионную ар­мию в один день. Как ни проста бое­вая винтовка, налаживание массово­го производства нового образца зай­мет изрядное время.

Одни изобретатели размещали бое­запас в прикладе, другие облюбова­ли схему с подствольным магази­ном — длинной трубкой, тянувшейся от затвора чуть ли не до самого ду­ла ружья. Впрочем, этим и многим другим однотипным системам не суждена была боевая служба. И приклад­ные и подствольные магазины, придав винтовке завидную скоро­стрельность, вовсе не сделали пулю «несколько менее дурой». Скорее на­оборот. Попасть в цель из новых винтовок оказалось труднее, чем из «однозарядок»: сказывалась пере­балансировка ружья, изменение его центра тяжести с опорожне­нием магазина. Дальше — хуже! Не так просто заполнить длинную трубку в прикладе или под стволом добрым десятком патронов. В самый напряженный момент боя солдату приходилось либо торопливо наби­вать магазин, либо стрелять из сво­его оружия, как из обыкновенной од­нозарядной винтовки. В довершение ко всему быстрому и меткому огню очень мешал густой, не успевавший рассеяться пороховой дым. В те вре­мена патроны еще снаряжались ста­родавней смесью из селитры, серы и угля. Получился какой-то заколдо­ванный круг — чем быстрее можно было стрелять, тем бессмысленнее становилось это, казалось бы, неоце­нимое качество новых винтовок.

Случилось так, что именно к это­му времени в 1885 году француз­ский инженер Вьель изобрел новый, бездымный порох. Новинка застави­ла все военные державы спешно разработать патроны иного образца и, как следствие, новые винтовки. Первой перевооружилась Франция, оснастившая в 1886 году свою ар­мию магазинным ружьем Лебеля. Французы взяли за основу опять- таки подствольный магазин, но новый патрон придал оружию отлич­ные боевые качества. Теперь пехо­тинец мог носить 120 патронов вме­сто прежних 80. Мощный порох по­зволил заметно уменьшить калибр винтовки и увеличить начальную ско­рость пули с 430 до 615 м/сек. «Ко­нечно, последовало новое перево­оружение всех наций, — констатиро­вала спустя десятилетие германская энциклопедия «Промышленность и техника», — что представляет печаль­ное, дорогостоящее, но при нынеш­них политических отношениях неиз­бежное явление».

Именно в таком положении оказа­лась тогда и Россия. Еще в 1888 го­ду была образована «Особая комис­сия для испытания магазинных ру­жей», одним из членов которой состоял начальник мастерской Тульско­го оружейного завода Сергей Ивано­вич Мосин — автор будущей «трех­линейки». Комиссия форсировала ис­следования после того, как русский военный агент сообщил о перевоору­жении французской армии.

Почти одновременно с мосинским образцом на суд высоких инстанций поступила винтовка бельгийца Леона Нагана. У именитого фабриканта бы­ли все основания надеяться на успех. Пять лет спустя русская армия приняла на вооружение револьверы его системы — знамени­тые наганы. Тем не менее, в этом кон­курсе верх взял русский конструк­тор. Исчерпывающее представление о преимуществах его «трехлинейки» дает отзыв профессора Артиллерий­ской академии генерала В. Л. Чебышева. «Если подсчитать, сколько по­лучилось всех задержек в действиях магазинов, то окажется, что их бы­ло при стрельбе из системы ка­питана Мосина (217) втрое меньше, чем из системы Нагана (557). Прини­мая во внимание, что это преимуще­ство оказалось, несмотря на то, что представленные капитаном Мосиным на опыт ружья и обоймы изготов­лены были при условиях крайне не­благоприятных и вследствие того очень неточно, ружья же и пачки Нагана, напротив того, оказались из­готовленными изумительно точно, я не могу согласиться с заключением, что обе испытанные системы одина­ково хороши... По моему мнению, ввиду изло­женных обстоятельств система капи­тана Мосина имеет громадное преимущество перед системой На­гана»,

 Время показало, как прав был дальновидный генерал. Не уступая по своим баллистическим данным луч­шим иностранным образцам, «трех­линейка» отличалась безотказностью и простотой. Мосину удалось найти удачную конструкцию магазина, рас­полагавшегося, как и на многих дру­гих системах, в средней части вин­товки, под затвором. Русский изобре­татель предложил совершенно ори­гинальный способ предотвращения одновременной подачи двух патро­нов и, как следствие, заклинения затвора. Созданная им отсечка-отражатель предвосхитила аналогичные или иные механизмы, появившиеся за границей спустя несколько лет.

Вместе с основным образцом, кото­рым вооружили пехоту, были введе­ны еще две модификации винтовки. Для кавалерии предназначался дра­гунский вариант, отличавшийся не­сколько укороченным стволом. Кара­бином — еще более короткая и лег­кая модель — вооружали артил­леристов.

Русская винтовка образца 1891 го­да оказалась настолько совершенной, что России не пришлось вновь пере­вооружаться, когда это сделали поч­ти все государства. Франция сменила винтовку в 1907 году, Германия в 1898-м, Англия — в 1914-м... Лишь в 1930 году, спустя 40 лет, провели модернизацию. Образец 1930 года отличался иным креплением штыка, новой прицельной планкой, предо­хранителем мушки, меньшим усили­ем на спусковом крючке и рядом других конструктивных изменений.

В 1931 году лучшие стрелки Крас­ной Армии получили снайперский ва­риант винтовки, отличавшийся тем, что ствол оружия изготовлялся по спе­циальной технологии: для лучшей точности и кучности стрельбы. Вин­товку оснащали оптическим прице­лом. Немало советских снайперов записали в счет победы сотни и ты­сячи уничтоженных гитлеровцев. Много метких стрелков стали Героя­ми Советского Союза. Прослужив несколько десятилетий, мосинская «трехлинейка» ушла в отставку не потому, что устарела как образец. Устарел сам тип стрелкового оружия, ставшего самозарядным или автома­тическим.