В июле 1941г. на огромных просторах Ук­раины от Полесья до Черного моря развер­нулась грандиозная битва, которая вошла в историю Великой Отечественной войны как Киевская стратегическая оборонитель­ная операция. Более двух с половиной месяцев не прекращались кровопролитные бои, поглотившие сотни тысяч человеческих жизней. Пылали села, в груды камней и ме­талла превращались города, рушились пере­кинутые через днепровские кручи мосты.

Накануне сражения

   На Украине и в Молдавии оборонялись войска Юго-Западного и Южного фронтов, которые с 10 июля были объединены глав­ным командованием Юго-Западного на­правления (главнокомандующий маршал С.М. Буденный). Фронты хотя и имели 86 дивизий, однако в ходе приграничных сра­жений были сильно ослаблены. Пополня­лись они в основном наспех сформирован­ными соединениями, которые должной боеспособностью обладать не могли. Наступав­шая здесь группа армий «Юг» к середине июля насчитывала 63 дивизии и 16 бригад немецких, румынских, венгерских и сло­вацких войск. Так как группа фельдмарша­ла Рундштедта своих задач с началом войны не выполнила, что нарушало общий страте­гический замысел плана «Барбаросса», ос­новная часть резервов ОКХ теперь направ­лялась на южный участок советско-германского фронта. Вскоре сюда же был направ­лен итальянский корпус в составе трех ди­визий. В результате соотношение сил на юго-западном направлении изменилось в пользу немцев. Превосходство группы армий «Юг» особенно большим было на ки­евском направлении, где Рундштедт нано­сил главный удар.

   Сложившаяся обстановка требовала от­вода основных сил фронта за Днепр, чтобы, опираясь на эту мощную водную преграду, остановить врага. Однако Ставка приказывала удерживать оборонительный рубеж по старой государственной границе.

Основную задачу Юго-Западного фронта, как она была сформулирована в директиве от 11 июля, ее командующий генерал Кирпонос видел в том, чтобы «закрыть прорыв в районах Новоград-Волынский и новый Мирополь, отрезать прорвавшиеся на Жи­томир и Бердичев мехсоединения противни­ка и уничтожить их». Южный фронт в это время продолжал отражать наступление немецко-румынских войск в Бессарабии.

     Рундштедт и его штаб считали, что совет­ские войска отступают за Днепр, а сопротивление оказывают прикрывающие отход арьергардные части. На карте генерального штаба сухопутных войск вермахта с обста­новкой на 12 июля значилось, что в составе Юго-Западного и Южного фронтов оста­лось 43 дивизии, из которых 17 дивизий представляют собой остатки соединений. Таким образом, разведка вермахта не суме­ла определить численность советских войск, занижая ее почти в два раза. По дан­ным немецкой разведки, основная группи­ровка советских войск на Украине находилась южнее Бердичева, в районе Винницы. Ее-то и стремился уничтожить фельдмар­шал Рундштедт ударами с севера из района Бердичева и с юга из Бессарабии. Одновре­менно предполагалось овладеть Киевом и, захватив плацдарм на Днепре, создать усло­вия для последующего наступления на Дон­басс.

   К Киеву рвался 3-й моторизованный кор­пус генерала Э. Макензена. Гитлер еще 10 июля запретил штурмовать город одними танковыми соединениями, приказав ждать подхода пехотных соединений. Однако на совещании, состоявшемся в этот день в штабе группы армий «Юг», фельдмаршал Браухич заявил, что при возможности Киев надо взять. Окончательное решение должен был принять на месте Макензен. Основу оборо­ны города составлял Киевский укреплен­ный район, построенный еще в 30-е годы. С началом войны он был восстановлен и оборудован дополнительными оборонительными сооружениями. 160 тыс. киевлян отрыли около 30 км противотанковых рвов, 15 км эскарпов, построили более 750 дзотов. Подступы к первой полосе укреплений при­крывались минными полями на участках об­щей протяженностью свыше 15 км. Подраз­деления укрепленного района во главе с его комендантом полковником Ф.С. Сысоевым были усилены 147-й стрелковой дивизией, воздушно-десантной бригадой, 1 и 2-м киев­скими артиллерийскими училищами, полком НКВД, гаубичным полком, тремя проти­вотанковыми дивизионами и окружными курсами интендантов. Позднее сюда напра­вили 206-ю стрелковую дивизию, еще одну воздушно-десантную бригаду, танковый полк, погранотряд и отдельные подразделе­ния.

Пылающая Украина

   11 июля 13-я танковая дивизия противни­ка вышла к р. Ирпень, по которой проходил передний край Киевского укрепленного района, где встретила организованное сопротивление. Попытки Макензена форси­ровать эту небольшую речку, предпринятые в последующие дни, к успеху не привели. 13 июля он пришел к выводу, что «бросок на город не представляется возможным».

   Попытка противника взять Киев с ходу, попутно решая задачу прикрытия с севера главных сил танковой группы Клейста, стре­мившихся ударом на юг окружить основные силы советских войск в районе Винницы, не удалась. Решающую роль сыграли актив­ные действия 5-й армии генерала М.И. По­тапова. Нанося контрудар в тыл группе Клейста с севера, она сковала основные си­лы б-й армии фельдмаршала Рейхенау и две моторизованные дивизии 1-й танковой группы. 14 июля Гитлер отдал строгий пись­менный приказ: дивизии в кратчайший срок возвратить Клейсту для проведения опера­ции по окружению советских войск на юге. На следующий день штаб группы армий «Юг» докладывал ОКХ, что продвижение 6-й армии Рейхенау на Киев возможно толь­ко после устранения угрозы с севера армии генерала Потапова. Только в это время ко­мандование вермахта поняло ошибочность своего мнения о том, что советские войска на Украине отходят за Днепр. Сопротивле­ние войск Юго-Западного фронта на под­ступах к Днепру нарастало.

  Удар с юга по вклинившемуся противни­ку приказывалось нанести б-й армии гене­рала И.Н. Музыченко, чтобы закрыть про­рыв в районе Нового Мирополя. Из-за не­достатка сил армия выполнить эту задачу не смогла, но она оказала упорное сопротивле­ние двум корпусам 6-й армии противника и 48-му моторизованному корпусу группы Клейста, сковав их в районе Бердичева до 15 июля. Бои здесь, как записал в дневнике Гальдер, «носили кровопролитный упор­ный характер». В дальнейшем к борьбе с прорвавшейся к Киеву группировке нем­цев присоединились новые силы. Северо- западнее Киева сосредоточился 27-й стрелковый корпус, а южнее — управление 26-й армии, передав свои отходящие соедине­ния другим армиям, объединило вновь создаваемую группировку войск на рубеже восточнее Фастова и Белой Церкви. Этим силам генерал Кирпонос поставил задачу — наступая с севера и с юга на  Брусилов, лик­видировать прорыв противника на киев­ском направлении. Наступление 27-го корпуса и 26-й армии началось 15 июля. Ощу­тимых результатов оно не дало, так как вой­ска атаковали разновременно и на широ­ком фронте. Уже 18 июля корпус вынужден был перейти к обороне. Армия еще пыта­лась наступать, но 21 июля также была оста­новлена.

  Тем временем 5-я армия генерала М.И. Потапова отражала настойчивые ата­ки противника, стремившегося отсечь ее от Киева и уничтожить. Германское командо­вание придавало особое значение выполне­нию этой задачи. Гитлер в своей директиве № 33 от 19 июля, в которой определялось дальнейшее ведение войны против СССР, оценивал роль объединения генерала Пота­пова так: «Активные действия и свобода ма­невра северного фланга группы армий «Юг» скованы укреплениями Киева и действиями в нашем тылу войск 5-й советской армии». Вынашивались планы совместных усилий войск Рундштедта с группой армий «Центр», которая должна была нанести удар силам 35-го армейского корпуса с севера в тыл 5-й армии. Пока же с юга наступали 55-й, 29-й и 17-й корпуса армии фельдмар­шала Рейхенау. Удары следовали один за другим, но благодаря самоотверженной обороне советских войск заканчивались безрезультатно. Генерал Потапов умело ру­ководил армией и сам наносил контрудары то на одном, то на другом направлении, от­брасывая противника в исходное положе­ние. В результате только за первые два дня ожесточенных боев была разгромлена 79-я пехотная немецкая дивизия. Большие поте­ри несла и 5-я армия. Только 43-я танковая дивизия за это время потеряла 1700 человек и 154 танка.

   Когда командование Юго-Западного фронта сосредоточило основное внимание на уничтожении вражеских войск, действо­вавших на киевском направлении, главные силы 1-й танковой группы, овладев 16 июля Белой Церковью, устремились на юго-восток, в тыл 6-й и 12-й армиям, которые под ударами войск противника отходили к Дне­пру. С востока их преследовала 17-я армия генерала Штюльпнагеля. Южнее 11-я армия генерала Шоберта, форсировав Днестр, на­ступала навстречу танковой группе.

Почувствовав, наконец, опасность дву­стороннего охвата войск Юго-Западного и Южного фронтов, Ставка 18 июля прика­зала отвести 6, 12 и 18-ю армию на рубеж Белая Церковь, Китай-город, Гайсин. Было  разрешено также отвести за Днестр 9-ю ар­мию, чего давно добивалось командование Южного фронта.

   Было очевидно, что Ставка со своим ре­шением запоздала, так как рубеж, на кото­рый должны были к 21 июля отойти войска, частично уже два дня как был у противника. Чтобы обеспечить отход 6-й и 12-й армий командующий Юго-Западным фронтом только 21 июля приказал генералу Костенко нанести по 1-й танковой группе удар с вос­тока. Однако армия Костенко на этом на­правлении была скована боями в районе Бе­лой Церкви. К тому же наступать ей пред­стояло на широком фронте и на трех на­правлениях. В результате и без того слабые силы оказались распыленными и 26-й армии удалось только замедлить темпы наступле­ния Клейста на юг.

   К исходу 20 июля 48-й моторизованный корпус вышел в район Монастырище, глубоко охватив 6 и 12-ю армии. Только подо­шедшие части 2-го механизированного кор­пуса Южного фронта под командованием генерала Ю.В. Новосельского не позволили танковой группе Клейста соединиться с 17-й армией и окружить советские войска вос­точнее Винницы. Передовые части Ново­сельского вступили в бой с ходу и в ночь на 22 июля разгромили разведывательный и мотоциклетный батальоны 16-й немецкой танковой дивизии, вынудив ее оставить Монастырище. 23 июля под удар 2-го корпуса, который имел 358 танков и 168 бронемашин, попала 11-я танковая дивизия 48-го мотори­зованного корпуса, также вынужденная отойти.

Генерал Клейст усилил 48-й корпус реак­тивными минометами, вызвал авиацию, по­вернул в помощь часть сил 14-го моторизо­ванного корпуса. Только 26 июля противни­ку удалось остановить 2-й механизирован­ный корпус и сражавшуюся вместе с ним оперативную группу под руководством за­местителя начальника штаба Южного фронта генерала Ф.М. Харитонова.

    Чтобы обеспечить выполнение постав­ленной Ставкой задачи, обойденные противником 6-я и 12-я армии наносили контр­удары навстречу 26-й армии. По оценке противника их действия носили организо­ванный характер и причинили больший урон 48-му корпусу. Обеспокоенный ходом боев в корпус прибыл Клейст, который дополнительно усилил его двумя пехотными дивизиями и моторизованной дивизией СС «Адольф Гитлер».

   Возросшее сопротивление противника, большие потери и отсутствие боеприпасов у советских войск вынудили 6-ю и 12-ю ар­мии прекратить наступление в восточном направлении, навстречу 26-й армии. Поло­жение было критическим. Возглавивший отрезанные войска генерал П.Г. Понеделин в донесении сообщал, что войска «находятся в крайне тяжелом состоянии и на грани полной потери боеспособности». В пяти бывших корпусных артполках на­считывалось всего 5 орудий. В дивизиях оставалось не более четверти артиллерии и каждая имела всего от 1000 до 4000 чело­век. 16-й механизированный корпус поте­рял все танки, и весь личный состав при­шлось свести в отряд пехоты силою до двух батальонов.

24 июля командующий Юго-Западным фронтом М.П. Кирпонос, ссылаясь на сложность управления и невозможность снабже­ния, просил Ставку передать 6-ю и 12-ю ар­мии Южному фронту,  на что получил согла­сие. 25 июля генералу И.В. Тюленеву было  приказано отойти на рубеж Звенигородка, Тальное, Христинивка, Умань, т.е. прорвать­ся на восток через тыл 48-го моторизованно­го корпуса.

К этому времени на стыке между Юго - Западным и Южным фронтами оставалось почти 100-киллометровое пространство, не занятое противником, которое можно было использовать для вывода 6-й и 12-й ар­мий на юго-восток, чтобы избежать их окру­жения. Командование Юго-Западного на­правления и Ставка не использовали эту возможность и по-прежнему приказывали отходить на восток. Такие приказы потеря­ли всякий смысл после 26 июля, когда 26-я армия из-за недостатка сил прекратила ата­ки для прикрытия отходящих войск.

Передача 6-й и 12-й армий Южному фронту пагубно сказалась на их судьбе. Нужно было заново организовать снабже­ние, нарушилось управление. 28 июля в опе­ративной сводке штаб Южного фронта со­общал: «Установить точное положение час­тей 6-й и 12-й армий невозможно из-за от­сутствия связи... Посланные на самолетах делегаты связи не вернулись». Положение удалось выяснить штабу фронта только 29 июля.

   Незнание обстановки в районе действия преданных Южному фронту армий яви­лось причиной неправильных решений. Директива, подписанная генералом Тюле­невым вечером 28 июля, фактически по­вторяла задачу, поставленную 6-й 12-й ар­миям Ставкой еще 25 июля. Командование фронта больше заботила судьба 18-й ар­мии, на флангах которой противник угро­жал прорывом. К сожалению, Ставка тоже недооценивала опасность окружения ар­мий, считая, что противник наступает с це­лью отбросить их на юг и овладеть пере­правами на Днепре между Киевом и Чер­кассами для дальнейшего наступления на Донбасс. В связи с этим 28 июля от войск Юго-Западного и Южного фронтов требо­валось, чтобы они не допустили противни­ка к Днепру.

   Упорное сопротивление войск генерала Понеделина в районе Умани задержало дивизии генерала Клейста почти на восемь су­ток. Окружить советские войска ударом на запад навстречу 17-й армии не удавалось. Между тем, Клейст опасался, что они, отхо­дя на юго-восток, могут избежать окруже­ния. 29 июля Клейст приказал 48-му мотори­зованному корпусу, обходя Умань с востока, наступать на Первомайск. Соответствую­щую задачу поставил 49-му горнострелково­му корпусу командующий 17-й армией гене­рал Штюльпнагель, повернув корпус на юго-восток. Более глубокий охват, который был вынужден сделать противник для окру­жения советских войск, давал им время для ликвидации угрозы и выхода на юго-восток.

Командование Южного фронта не суме­ло воспользоваться новой возможностью и, выполняя приказ Ставки, не допустив выхо­да противника на Днепр, продолжало требо­вать от войск 6-й и 12-й армий отходить на восток. В директиве, подписанной военным советом фронта в 19 часов 28 июля, им было приказано отходить на рубеж Звенигородка, Поташ, Христиновка, Умань. Когда 31 июля противник прорвался к Голованевску, было решено частью сил группы  Понеделина и 18-й армии нанести встречный удар, но не для выхода из окружения, а только для ликвидации прорыва. Группа Понеделина должна была прорваться через Ново-Архангельск на север к Звенигородке.

31 июля Ново-Архангельск был уже в ру­ках противника. Еще 29 июля Понеделин до­кладывал Тюленеву, что из-за больших по­терь приходится одним трактором буксировать 2-3 орудия, а боеприпасов осталось все­го на 2-3 дня. Несмотря на это, 44-я и 60-я гор­нострелковые, 99-я стрелковая дивизии не только сдерживали наступление двух мото­ризованных и танковой дивизий, но и потес­нили их, овладев Ново-Архангельском, Каменечье и Свердлино. Чтобы эффективно и бо­лее экономно расходовать боеприпасы, все орудия были выведены на открытые огневые позиции для стрельбы прямой наводкой. По­тери при этом увеличились, но другого выхо­да не было — приказ требовал наступать.

    1 августа явился переломным днем в Уманском сражении. Утром генералы П.Г. Понеделин и И.Н. Музыченко  доложи­ли по радио военному совету фронта и Став­ке: «Положение стало критическим. Окру­жение 6-й и 12-й армий завершено. Налицо прямая угроза распада общего боевого по­рядка 6-й и 12-й армий на два изолирован­ных очага с центрами Бабанка, Теклиевка. Резервов нет. Просим очистить вводом но­вых сил участок Терновка, Ново-Архангельск. Боеприпасов нет. Горючее на исхо­де». К этому времени 26-я армия отошла за Днепр, удерживая на западном берегу ржишевский и каневский плацдармы. Начала отход на юго-восток и 18-я армия, южный сосед группы Понеделина. Пала Умань.

   2 августа на реке Синюха 1-я танковая группа и 17-я армия немцев замкнули кольцо окружения. На другой день 16-я танковая дивизия и венгерский корпус соединились в Первомайске, создав южнее вокруг груп­пы Понеделина еще одно кольцо. Однако командование южного фронта не верило, что войска окружены. Считая, что с востока Понеделину противостоят только танковая и моторизованная дивизии, генерал И.В. Тюленев приказывал, «прикрывшись с запада и северо-запада активными действиями в восточном направлении уничтожить про­рвавшегося противника, занять и прочно удерживать рубеж Звенигородка, Бродецкое, Ново-Архангельск, Терновка, Красно- полье». В действительности же против груп­пы Понеделина только с востока действова­ли два корпуса 1-й танковой группы в соста­ве шести дивизий, а также две пехотные ди­визии. Кроме того, с запада наступала часть сил группы Шведлера, войска 17-й армии и венгерский подвижный корпус.

   С 4 августа окруженные войска оказа­лись предоставленными сами себе. Командование Южного фронта хотя и пыталось перебрасывать им по воздуху боеприпасы, но, по свидетельству немцев — участников боев под Уманью, значительная часть сбро­шенных грузов попала в их руки. Советские войска пытались прорваться из окружения. Наиболее решительными и успешными бы­ли действия в ночь на б августа. 12-я армия пробивалась на восток, 6-я — на юг. Однако группировка противника была, особенно на юге, настолько глубока, что преодолеть ее имеющимися силами оказалось невозмож­но. Отчаянные атаки в  первые предутрен­ние часы были внезапными для немцев, и советские войска продвинулись на не­сколько километров. Когда вражеское ко­мандование приняло ответные меры, атаку­ющие войска, понеся большие потери, вы­нуждены были вернуться обратно, в район Подвысокое. Здесь они продолжали сра­жаться. Историк 49-го горнострелкового корпуса, дивизиями которого пришлось ис­пытать яростные атаки окруженных под Уманью, писал, что противник, «несмотря на безнадежное положение, не помышлял о плене».

    Последняя попытка вырваться была при­нята в ночь на 7 августа. Часть сил, прорвав оборону 1-й горнострелковой дивизии, вы­шла на ее тылы и позиции артиллерии, но была атакована подошедшими танками. Бороться с ними было нечем. Днем 7 августа сопротивление было сломлено, хотя в лесу восточнее Копенковатое небольшая группа командиров и красноармейцев сражалась до 13 августа.

   Истинную цифру потерь советских войск в сражении под Уманью из-за отсутствия документов восстановить, к сожалению, трудно. Тем не менее известно, что 20 июля б-я и 12-я армии насчитывали 129,5 тысячи человек. Из записки, составленной П.Г. Понедельным уже в плену, следует, что на 4-5 августа в окруженной группировке остава­лось около 20 тыс. человек. По данным шта­ба Южного фронта на 11 августа 11 тысячам человек, главным образом из тыловых час­тей, удалось избежать окружения. По не­мецким источникам взято в плен 103 тыс. советских солдат и офицеров. Штабы гер­манских соединений и объединений вклю­чили в это число всех, кто был пленен с 21 июля по 7 августа в полосе действий 1-й тан­ковой группы, 17-й армии и венгерских войск.

   В любом случае потери оказались боль­шими. Войска Юго-Западного направления лишились двух армий. Их командующие ге­нералы П.Г. Понеделин и И.Н. Музыченко оказались в плену. Но и потери противника, по его собственному признанию, были нео­жиданно большими. К примеру, 4-я горно­стрелковая дивизия только убитыми поте­ряла 1778 человек. Если учесть, что в вой­сках, действовавших против двух советских армий, насчитывалось 13 дивизий и 4 брига­ды, получается внушительная цифра.

Судьба попавших в плен под Уманью сло­жилась трагично. Их сначала разместили под открытым небом, почти не кормили и уже зимой перевели в неотапливаемые ка­зармы. Тем единицам, кому удалось выжить в аду фашистского плена, пришлось испить новую горькую чашу после возвращения на родину. Показательна в этом отношении судьба генерала П.Г. Понеделина. В августе 1941 г., когда органы госбезопасности доло­жили, что командующий 12-й армией сдался добровольно в плен, Сталин приказал отдать его под суд.

   С трагедией под Уманью был связан при­каз Ставки Верховного Главного командования Красной Армии № 270 от 16 августа 1941 г. В нем говорилось, что Понеделин «имел полную возможность пробиться к своим, как это сделало подавляющее боль­шинство частей его армии. Понеделин не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, дезертировал к врагу, совер­шив таким образом преступление перед Ро­диной как нарушитель военной присяги». В этих словах трудно найти правду. В действительности П.Г. Понеделин попал в плен тяжело раненым, в бессознательном состоя­нии. Долгие четыре года гитлеровских лаге­рей не сломили его воли, он достойно про­шел через все испытания, находя в себе си­лы еще и поддерживать павших духом. Ка­тегорически отказывался от сотрудничества с фашистами.

   После освобождения и репатриации в 1945 г. П.Г. Понеделин был арестован и пробыл уже в советском лагере пять лет. После ходатайства, направленного Сталину, он был вновь осужден и 15 августа 1950 г. приговорен к расстрелу. Приговоренный к смерти, перенесший ужас гитлеровских и сталинских лагерей Павел Григорьевич Понеделин погиб только потому, что имел несчастье в бессознательном состоянии по­пасть в плен. Ему инкриминировали выдачу сведений о составе войск, имея в виду запи­ску, составленную в плену, в которой ко­мандующий показал положение и числен­ность войск на 4-5 августа. Эти сведения по­теряли какую-либо ценность, как для немец­кого, так и для советского командования, так как указанные войска уже находились в плену у вермахта.

   Гитлер расценивал окружение советских войск под Уманью как достижение первой стратегической цели группы армий «Юг», что не соответствовало действительности, так как планом «Барбаросса» первой страте­гической целью группы армий Рундштедта являлось уничтожение основных сил совет­ских войск на Правобережной Украине. А эта задача не была выполнена. Поэтому 12 августа главное командование сухопутных войск приказало Рундштедту силами 1-й танковой группы, 11-й и 17-й армий уничтожить советские войска между устьем Днеп­ра и Запорожьем, захватив плацдарм для на­ступления на Крым и к Азовскому морю. Ус­пешное осуществление этого маневра обес­печивало противнику охват и прижимало к морю оставшиеся силы Южного фронта, отрезая пути отхода на восток его 9-й и При­морской армиям. Гитлер «забыл» также о советских войсках в районе Киева.

В начале августа на киевском направле­нии бои носили ожесточенный характер. 6-я армия Рейхенау продолжала бесплодные попытки разгромить 5-ю армию генерала М.И. Потапова. Велись атаки против Киев­ского укрепленного района. К исходу 4 авгу­ста врагу удалось прорвать передний край на стыке 175-й и 147-й стрелковых дивизий в районе Вета  Почтовая. 6 августа враг про­рвался к окраинам Киева.

    В эти дни все войска, оборонявшиеся в Киевском укрепленном районе, были объединены в 37-ю армию под командованием генерала А.А. Власова, который сосредото­чил основные усилия против прорвавшего­ся противника. Отдельные доты, оставшие­ся в тылу, продолжали мужественную борь­бу. Одним из них был дот № 205, который в условиях полной блокады во главе с лейте­нантом В.П. Ветровым оборонялся 8 суток. 12 августа армия нанесла мощный контр­удар по переднему краю укрепленного рай­она. Подразделения 175-й стрелковой диви­зии полковника С.М. Головацкого прорва­лись к доту № 205 и деблокировали его гар­низон.

    11 августа, в связи с угрозой выхода про­тивника к переправам у Кременчуга, из Днепровского отряда для прикрытия пе­реправ совместно с частями 297-й стрелко­вой дивизии была выделена группа кораб­лей в составе монитора «Жемчужин», канлодок «Передовой» и «Верный» под коман­дованием капитан-лейтенанта А.З. Павлова. При движении к переправам в районе Тара­совки корабли были обстреляны противни­ком. Командир отряда решил вступить в бой и повернул корабли на обратный курс. Получив попадания снарядов, монитор «Жем­чужин» и канлодка «Передовой» вышли из строя и потеряли ход. Канлодка «Верный» (ст. лейтенант А.Ф. Терехин), искусно мане­врируя, вела непрерывный огонь по танкам и артиллерийским батареям противника и прикрывала поврежденные корабли. По­сле двухчасового боя канлодка «Верный» ушла в Черкассы. Расстреляв все снаряды и не дождавшись подхода подкреплений, командир отряда приказал взорвать по­врежденные корабли.

   12 августа Гитлер в дополнение к дирек­тиве № 34 вынужден был приказать: «Наступление на Киев приостановить. Как толь­ко позволят возможности подвоза боепри­пасов, город должен быть разрушен бомбар­дировкой с воздуха». Боевые действия в районе Киевского укрепленного района приняли позиционный характер.

Во время боев за Киев 5-я армия Юго-Западного фронта под натиском 6-й армии противника вынуждена была оставить юж­ный сектор Коростенского укрепленного района. Но к 7 августа, закрепившись вдоль железной дороги Коростень — Киев, она вновь остановила вражеское наступление. Упорное и длительное сопротивление 5-й армии на правом крыле Юго-Западного фронта, непоколебимость обороны защит­ников Киева вынудили Гитлера изменить планы дальнейших действий на советско- германском фронте. Он дает указание сна­чала разгромить советские войска на Украине, после чего перенести главные усилия на московское направление.

    Выполняя приказ Гитлера, германское командование для разгрома войск Юго-Западного фронта дополнительно привлекло значительную часть сил группы армий «Центр» (2-ю танковую группу и 2-ю ар­мию). В августе эти войска повернули на юг, наступая в направлениях Стародуб, Конотоп и Гомель, Чернигов, что создавало угро­зу правому крылу и тылу Юго-Западного фронта. Учитывая угрозу, Ставка Верховно­го Главнокомандования 19 августа приказа­ла отвести армии Юго-Западного фронта за Днепр и организовать оборону по его вос­точному берегу. На западном берегу Днепра было приказано продолжать удерживать лишь Киев. Для прикрытия правого крыла фронта севернее Конотопа по реке Десне развертывалась новая 40-я армия под командованием генерала К.П. Подласа. Ответ­ственность за предотвращение прорыва противника с севера в тыл Юго-Западного фронта Ставка возложила на вновь создан­ный Брянский фронт под командованием генерала А.И. Еременко.

    К сожалению, отвод войск за Днепр не везде прошел организованно. Противник 23 августа вслед за отходящими 5-й армией и 27-м стрелковым корпусом прорвался к переправе севернее Киева в районе Окунинова и захватил плацдарм на восточном берегу. Кораблям Пинской флотилии было приказано любой ценой воспрепятствовать переправе войск противника. Были выделе­ны монитор «Смоленск» и канлодки «Димитров», «Каганович», «Верный». Огнем ко­раблей был уничтожены  Печкинский мост, значительная часть переправочного парка противника, рассеяны несколько автоко­лонн. Через день при налете вражеской авиации от прямых попаданий канлодка «Верный» затонула, часть личного состава погибла.

    Для войск Южного фронта трудности возникли в связи с подрывом 18 августа плотины Днепровской ГЭС. Подъем воды в ре­ке поставил в сложное положение соедине­ния 18-й и 9-й армий, которым пришлось пе­реправляться южнее Запорожья, где даже до подрыва ширина реки превышала 1,5 км.

    К чести командования этих войск следует отнести четкую организацию и действия па­ромных переправ. Несмотря на то, что на один рейс уходило больше часа, переправа к исходу 22 августа была в основном завер­шена.

   К концу августа войска Юго-Западного и Южного фронтов отошли за Днепр, продолжая удерживать на западном берегу Ки­ев. В составе Юго-Западного фронта была сформирована 38-я армия, развернувшаяся от Черкасс до устья реки Ворсклы. В ее по­лосе авангарды 1-й танковой группы Клейста захватили небольшой плацдарм в райо­не Днепропетровска. Продолжал удержи­вать противник плацдарм и у Окуниново.

От устья Ворсклы и до Черного моря по вос­точному берегу Днепра оборонялся Южный фронт, в который, кроме 9-й и 18-й армий, вошли вновь созданные 6-я и 12-я армии. Приморская армия, прижатая к морю, оста­лась в тылу противника и продолжала обо­ронять Одессу.

   Основная опасность Юго-Западному фронту исходила от 2-й танковой группы генерала Гудериана, которая захватила два плацдарма на реке Десне южнее Новгород- Северского, угрожая выходу в глубокий тыл войск Кирпоноса. В первых числах сентяб­ря здесь развернулись ожесточенные бои.

   В междуречье Сейма и Десны, севернее Конотопа и Бахмача, дивизии 40-й армии

под командованием генерала К.П. Подласа сдерживали танковую лавину Гудериана. Гитлеровское командование, не ожидавшее упорного сопротивления советских войск, забеспокоилось. Гальдер записал в дневни­ке: «2-я танковая группа в ходе наступления через Десну своим левым флангом настоль­ко вцепилась в противника, что ее наступление на юг приостановилось». Стойко дра­лись части 10-й танковой дивизии генерала С.Я. Огурцова. Когда на остатки роты лейте­нанта Петрова двинулось 17 немецких тан­ков и бронетранспортеров, никто не поки­нул позиций: враг прошел только тогда, ког­да никого из воинов в живых не осталось.

   В тяжелом положении оказалась 293-я стрелковая дивизия, занимавшая оборону под ударами противника. Немцы, восполь­зовавшись брешью между 40-й и 13-й арми­ями, обошли правый фланг дивизии и на­несли удар с востока, в тыл ее частям. Но умелое управление командира дивизии полковника П.Ф. Лагутина и стойкость час­тей свели на нет рейд немецких танков по тылам дивизии.

Большую помощь 40-й армии оказали ак­тивные действия войск соседнего Брянско­го фронта. Хотя следует сказать, что они с поставленной задачей не справились. Фронт не только не разбил «подлеца Гуде­риана», как «безусловно» обещал Сталину его командующий, но и не смог отразить наступления противника. Ставка усилила фронт авиацией, но изменить ход событий не удавалось. 2 сентября Сталин продикто­вал по телефону для Еременко: «Гудериан и вся его группа должна быть разбита вдре­безги. Пока это не сделано, все ваши заверения об успехах не имеют никакой цены. Ждем ваших сообщений о разгроме Гудериана». Однако вместо сообщений о раз­громе Москва получала донесения о том, что танки Гудериана 11 сентября захватили Ромны, а 13-го — Лохвицу, находившиеся в глубоком тылу Юго-Западного фронта. 6-я армия противника, наступавшая с окуниновского плацдарма, левым флангом со­единилась со 2-й армией, наступавшей с се­вера.

   Одновременно созревал кризис на левом крыле Юго-Западного фронта, где в последних числах августа установилась обманчи­вое затишье. Только со стороны Черкасс противник проявлял активность. Здесь ди­визии 17-й немецкой армии, выйдя к Днеп­ру, высадили десант на остров Королевиц, за который с 25 августа и разгорелась борь­ба главных сил 38-й армии генерала Н.В. Фекленко. Командарм стянул сюда три дивизии из семи. Даже тогда, когда против­ник 1 сентября захватил плацдарм у Кременчуга, Фекленко не увидел серьезной опасности. Не увидело ее и командование Юго-Западного фронта, занятое отражени­ем удара Гудериана. Опасность разглядел маршал Буденный. «Промедление с ликви­дацией плацдарма у Дериевки смерти подобно, — сказал маршал и категорически потребовал «сбросить» гитлеровцев с лево­го берега Днепра». Такую задачу получила 38-я армия, но выполнить ее Фекленко сил не имел.

   Противник расширил плацдарм и сосре­доточил на нем ударную группировку 17-й армии и 1-й танковой группы. 12 сентября она нанесла удар. Утром 16-я танковая дивизия прорвала оборону 297-й стрелковой ди­визии и устремилась на север, на встречу танковой группе Гудериана. 15 сентября она вышла к Лохвице и соединилась с 3-й танко­вой дивизией, завершив окружение глав­ных сил Юго-Западного фронта. В котле оказались четыре армии — 21-я, 5-я, 37-я и 26-я.

   Возникает вопрос: можно ли было избе­жать окружения войск Юго-Западного фронта? Меры к этому командованием Юго-Западного направления и фронта принимались. Еще 10 сентября Кирпонос теле­графировал в Ставку: «Танковая группа противника прорвалась в Ромны, Грайворон. 40-я и 21-я армии не могут ликвидиро­вать эту группу. Требуется немедленная вы­броска войск из Киевского укрепленного района на пути движения противника и об­щий отход войск фронта на рубежи, доло­женные вам». В ночь на 11 сентября Кирпо­нос лично вел переговоры с начальником Генерального штаба. Маршал Шапошников сказал, что Ставка считает необходимым продолжать драться на тех позициях, кото­рые занимают войска Юго-Западного фронта. Не поддержал просьбу об отводе войск и Сталин. 11 сентября в разговоре по прямо­му проводу с Кирпоносом он сказал: «Ваши предложения о немедленном отводе войск без того, что вы заранее подготовите отча­янные атаки на конотопскую группу про­тивника во взаимодействии с Брянским фронтом, повторяю, без этих условий ваши предложения являются опасными». И за­кончил: «Перестань, наконец, заниматься исканием рубежей для отступления, а ис­кать пути сопротивления».

   Сталин и Шапошников, не сумев пра­вильно оценить обстановку на Украине, отклонили предложение Буденного и Кирпоноса о своевременном отводе войск Юго- Западного фронта. Кирпонос не смог убе­дить Сталина в необходимости отвода. Буденный же, настаивавший на отводе, был отстранен от должности главнокомандующего. На его место был назначен маршал Тимошенко. Смена командования Юго-За­падного направления происходила в самый критический момент и вряд ли могла ска­заться к лучшему. Ставка ВГК продолжала верить, что наступление Брянского фронта позволит восстановить положение. Сталин явно недооценивал опасности, нависшей над войсками Юго-западного фронта, и пе­реоценивал возможности войск Юго-Запад­ного и особенно Брянского фронта.

  13 сентября 1941 г., вступив в должность, Тимошенко заверил Сталина, что Киев будет удержан. Только 16 сентября Тимошен­ко устно через И.Х. Баграмяна передал Кирпоносу распоряжение об отводе войск фронта на рубеж р. Псел. Кирпонос, не имея письменной директивы, обратился в Москву за подтверждением решения Главкома, так как связи со штабом главкома не было. Драгоценное время было потеряно. В ночь на 18 сентября Шапошников сооб­щил, что Ставка разрешает оставить Киев, и ничего не сказал об отводе войск фронта. Круг замкнулся. Нужно было действовать.

Логика событий подсказывала команду­ющему Юго-Западным фронтом решение. Промедление было смерти подобно. Посо­ветовавшись с начальником штаба фронта генералом В.И. Тупиковым, членами Воен­ного совета фронта М.А. Бурмистенко и Е.П. Рыковым, Кирпонос буквально перед потерей связи со штабами армий успел от­дать приказ на прорыв в восточном направ­лении. В соответствии с этим приказом 21-я армия должна была нанести удар в направ­лении на Ромны, 5-я — прикрыть отход 21-й армии и одновременно частью сил насту­пать на Лохвицу, 26-я — отойти в направле­нии Дубны, 37-я армия, составляя второй эшелон фронта, получила задачу проры­ваться на Пирятин. Находящимся вне коль­ца окружения силами 40-й и 38-й армий приказывалось поддержать выход войск фронта из окружения, наступая в направле­нии Ромны, Дубны.

   Однако планомерный отход войск не со­стоялся. Упорно теснимые немцами, понесшие большие потери в предыдущих боях и оставшиеся без управления, войска дейст­вовали разрознено и беспорядочно. Они прорывались из окружения небольшими группами, так как противник с 16 по 20 сен­тября расчленил войска Юго-Западного фронта на изолированные очаги, из кото­рых наиболее крупных было четыре. 26-я армия была окружена в районе Оржицы. Ее остатки сражались дольше всех — до 26 сен­тября. 37-я армия оказалась в двух районах: один — в 40-50 км юго-восточнее, другой — в 10-15 км северо-восточнее Киева. Они смогли продержаться до 21-23 сентября. Пирятинская группа из войск 21-й и 5-й армий держались до 25 сентября.

Перед оставшимися кораблями Пинской флотилии была поставлена боевая задача: до отхода 37-й армии не допустить перепра­вы противника на участке Киевского укреп­ленного района и на Десне от Летки до ус­тья. 16 — 18 сентября корабли, заняв позиции в районе переправ, выполняли возло­женную на них задачу. Киевский отряд ко­раблей вел огонь по наступающему на Сваромье противнику. С отходом частей Крас­ной Армии из Киева четыре монитора, канлодка, бронекатер, четыре тральщика и сто­рожевой катер были взорваны экипажами.

   Вырваться из окружения удалось немно­гим. Первыми успеха достигли штаб и часть войск 21-й армии, которые 21 сентября про­рвали заслоны противника и после долгих мытарств во главе с командармом генера­лом Ф.И, Кузнецовым в районе Гадяч вы­шли к своим войскам.

  Намного труднее пришлось 5-й армии. Генерал М.И. Потапов потерял связь с большинством соединений и не сумел организо­вать прорыв вражеского кольца. Часть сил и управление армии вынуждены были при­соединиться к колонам штаба фронта и дви­гались вместе с ними на Пирятин. Осталь­ные, расчлененные на мелкие группы, пыта­лись вырваться самостоятельно.

   Первая попытка 26-й армии 21 сентября вырваться из окружения не удалась. В безуспешных атаках дивизии израсходовали почти все боеприпасы. Вечером генерал Ко­стенко докладывал: «Армия находится в ок­ружении. С армией окружены все тылы Юго-Западного фронта, неуправляемые, в панике бегущие, забивая все пути внесе­нием в войска хаоса. Все попытки пробить­ся на восток успеха не имели. Делаем по­следние усилия пробиться на фронте Оржицы. Если до утра 22.9 не будет оказана реаль­ная помощь вспомогательным ударом с вос­тока, возможна катастрофа». В последую­щем командарм еще не раз пытался про­рваться через вражеское кольцо, но сумела вырваться лишь небольшая группа во главе с Костенко.

   Трудные испытания в окружении при­шлись на долю 37-й армии. Приказ об оставлении Киева генерал Власов получил только 18 сентября. Первыми начали отход диви­зии, оборонявшиеся на западном берегу Днепра. Противник расчленил армию на две части. Схватки происходили всюду, где враг пытался преградить путь. Последняя отча­янная атака группы воинов 37-й армии про­изошла 5 октября 1941 года в приднепров­ских лесах с поэтическим названием Девички. Противник встретил атакующих шква­лом артиллерийского и пулеметного огня. Но ничто не могло остановить бойцов. Завя­зывались рукопашные схватки и хотя мно­гие погибли, часть все же пробилась через вражеские заслоны. В их числе был и коман­дующий армией.

Трагически закончились попытки проры­ва штаба Юго-Западного фронта, который вместе с военным советом 18 сентября на­чал движение на восток, на Пирятин. 18 и 19 сентября сохранившиеся рации штаба фронта непрерывно добивались связи с 21, 37 и 26-й армиями, но ответа не получали. Самолетов связи штаб фронта еще с вечера 17 сентября не имел. В полдень 19 сентября штаб фронта соединился со штабом 5-й ар­мии, который не имел связи ни с одной сво­ей дивизией.

На рассвете 20 сентября колонна подо­шла к хутору Дрюковщина, в 15 км юго-западнее Аохвице, и в роще Шумейково оста­новились на дневку. В колоне насчитыва­лось более тысячи человек, из них 800 офи­церов, в том числе командующий фронтам М.П. Кирпонос. Рощу рассекал овраг. Транспорт и люди рассредоточились по его кромке. Бронемашины заняли позиции по опушке.

   Минут через 20 немецкие танки атакова­ли рощу с трех сторон. Они ворвались на восточную опушку. Вооруженные связками гранат и бутылками с бензином офицеры штаба отбили атаку. Подъехавшая на маши­нах немецкая пехота с ходу развернулась в цепь и двинулась в рощу под прикрытием танков. Завязалась рукопашная схватка, в которой участвовали все — от солдата до командующего фронтом. Гитлеровцы не выдержали и отступили. Кирпонос был ранен в ногу. Он решил с наступлением темноты прорваться через боевые порядки врага, но возглавить последнюю атаку ему было не суждено. При обстреле врага минометами он был смертельно ранен. Ночыо Тупиков повел оставшихся в атаку. Пока растеряв­шиеся немцы пришли в себя, многие бойцы и командиры пробили себе дорогу. После долгих скитаний горстка войнов вышла к своим. Среди них были генералы Добыкин, Данилов и Панюхов. Тупиков погиб в перестрелке в двух километрах от рощи Шумейково.

Краткие итоги и выводы

Поражение войск Юго-Западного фрон­та явилось очередной катастрофой для Красной Армии, превосходившей трагедию Западного фронта в начале войны. По дан­ным фронта, в окружение на Украине попа­ло 452 720 человек, потери вооружения

и материальных средств составили: 2642 орудия, 1225 минометов, 8038 пулеметов, бо­лее 305 тыс. винтовок, 64 танка, 2100 автома­шин, 300 вагонов боеприпасов. В то время как до 2 октября из окружения вышло толь­ко 15 тыс. человек. Германские историки считают, что немцы под Киевом к 24 сентяб­ря силами групп армий «Юг» и «Центр» взя­ли в плен 665 тыс. человек, куда входят вой­ска не только Юго-Западного, но и Западно­го фронта. Не имея данных, чтобы оспари­вать эту цифру, следует сказать, что в ре­зультате катастрофы под Киевом Красная Армия потеряла целый фронт, который был самым мощным фронтовым объединением советских войск с начала войны.

В целом, длительная и упорная борьба со­ветских войск на Украине сыграла важную роль в срыве плана «молниеносной войны». Использование значительных сил группы армий «Центр» для удара во фланг Юго-За­падному фронту более чем на месяц задержало ее наступление на главном, москов­ском направлении. Катастрофа, постигшая Юго-Западный фронт, и неудача Южного фронта резко ухудшили обстановку на юж­ном крыле советско-германского фронта. Немецко-фашистское командование, наконец-то решив стратегическую задачу на Ук­раине, получило возможность усилить вой­ска группы армий «Центр» для возобновле­ния наступления на Москву. Создалась уг­роза прорыва противника в Донбасс.