В XIV XVI веках пушкари пользовались на Руси особым почтени­ем. Ведь они в отличие от стрельцов и конников имели дело со сложнейшим но тем временам оружием пушками и пищалями, други­ми артсистемами. Мало того, они должны были уметь отмерять определенный пороховой заряд перед стрельбой на различные дистанции, уплотнять заряд хитроумным спо­собом, известным только пушкарю, при наводке орудия математически рассчитывать траекторию снаряда, знать «норов» каждой пушки. Не случайно же иные пушкари внима­тельно наблюдали за отливкой стволов, а то и помогали мастерам. Опять-таки перед каждым выстре­лом «командир расчета» должен был продуманно разместить своих подчиненных, чтобы никто из них не пострадал при откате орудия.

Впрочем, таких профессионалов было немного, от силы 2- 3 на ору­дие. Самая тяжелая работа выкатывание вручную на огневую позицию орудий, в которые на марше впрягали по 16 лошадей, подноска боеприпасов возлагалась на сол­дат, взятых в артиллерию из пехо­ты. Естественно, пехотные начальники отдавали пушкарям далеко не лучших бойцов Да и те без особой охоты шли на незнакомую им тяжелую службу, где им еще постоянно грозила опасность, орудия тех лет нередко взрывались по причине «производственных де­фектов» или ошибок пушкарей при закладке порохового заряда.

Только в XVII веке, когда в боль­шинстве европейских стран стали создаваться регулярные армии, по­требовалось обеспечить их кадровыми артиллеристами. С этой целью в 1580 году французы открыли первую полковую школу артилле­ристов. Затем подобные учебные заведения появились и в других странах.

С тех пор расчет каждой пушки состоял из канониров (мортиры обслуживались бомбардирами) и гантлангеров. На последних возла­гались всякого рода вспомогатель­ные операции при  орудиях. Тогда же были отработаны и основные приемы стрельбы из гладкостволь­ных орудий с помощью специаль­ных приспособлений.

Так, перед каждым выстрелом канал ствола основательно прочи­щали банником, овчинной щет­кой на длинном древке. Одновре­менно канонир отсыпал металли­ческой кружкой необходимое коли­чество пороха, пересыпая его из ко­жаного мешка (бочки с порохом для пущей безопасности располага­ли в 30—40 м от орудий) в шуфлу — продолговатый совок на удлиненном древке. Изготавлива­лась шуфла из меди, чтобы при ее неизбежных ударах о ствол орудия не возникали искры. Затем шуфлу с порохом досылали до дна канала ствола и переворачивали, после че­го заряд уплотняли прибойни­ком. Один из артиллеристов в это время затыкал большим паль­цем правой руки, облаченным в осо­бую перчатку, запальное отверстие, чтобы оттуда не вылетала взрывоопасная пороховая пыль. Закрепив заряд прокладкой, в ствол вкатыва­ли ядро, которое удерживала дру­гая прокладка. Теперь артиллери­стам оставалось утрамбовать весь заряд прибойником, канониру - высыпать в затравочное отверстие некоторое количество пороховой мякоти из пороховницы, дож­даться, пока расчет не выстроит­ся рядом с колесами, и поднести к затравочному отверстию тлеющий фитиль пальника. После выст­рела гантлангеры надевали пере­вязь, соединенную с веревкой, на которой имелись крючья. Пос­ледние вдевали в кольца на лафете и общими усилиями водворяли орудие на место и пробанивали его...

Весь процесс стрельбы сопро­вождался громкими командами: «бань орудие!», «заряжай!», «заряд в дуло!», «наводи орудие!» и «па­ли!» (или «огонь!»). Вот откуда пришел последний термин в совре­менные армии!

К сожалению, описанному выше способу стрельбы, были свойствен­ны два серьезных недостатка: про­цесс заряжания занимал более 2 мин и шуфлой нельзя было поль­зоваться при атмосферных осад­ках. От шуфлы отказались только во второй четверти XVIII века, когда пороховой заряд стали поме­щать в картузы (мешки).

Постепенно совершенствовались и приспособления, которыми поль­зовались артиллеристы. Если пер­вое время банники и прибойни­ки насаживались на «индивидуаль­ные» древки, то позже придумали универсальный инструмент . Первое время артиллеристы орудо­вали двумя пальниками — ручным и более массивным, служившим для поддержания огня на позиции. А второй со временем заменили компактным «ночником». Этот ла­тунный футляр, носимый на кожа­ной лямке через левое плечо, обе­регал тлеющий фитиль от ветра и сырости. Когда-то пушкари снима­ли нагар с затравочного отверстия стальным протравником , а с появлением картузов они обзавелись и вторым, медным, которым перед выстрелом протыкали мешки с порохом. Разумеется, были у ар­тиллеристов и мелкие инструмен­ты вроде огнива, запасного фитиля, шила, отвертки. Их обычно носили вместе с патронами в особой су­ме на поясе - спереди или справа. Уже по этим сугубо специ­фическим принадлежностям можно было легко узнать солдата артилле­рии, тем более что до XVII века у них не было формы. Каждый оде­вался по собственному вкусу. На­пример, в XIV—XVI веках рядовые пушкари облачались в кафтаны разного покроя и цвета, но наибо­лее распространенными у них были чуги  —удобные кафтаны сред­ней длины, поверх которых надева­ли полушубки, а в военное время защитное снаряжение — кольчугу, наручи, кожаный доспех. Го­ловным убором служили суконные колпаки с меховой опушкой или металлические шлемы. Имели наши пушкари и личное оружие — мечи или сабли и ножи.

Западноевропейские артиллери­сты обычно носили широкополые шляпы или каски, короткие камзо­лы или кожаные куртки, корот­кие же панталоны и башмаки с чул­ками . Нетрудно заметить, что такая одежда как нельзя лучше соответствовала боевой работе у орудий.

Первым ввел форму для артилле­ристов царь Алексей Михайлович. Он повелел облачить воинов, под­ведомственных Пушкарскому при­казу, в длинные, красные кафтаны стрелецкого типа с нашивками на груди и высокие красные шапки. На рис. IV в таком одеянии изображен пушкарь, держащий винтовой затвор  для казнозарядной пи­щали. Для пушкарей тогда же вве­ли ежегодное жалованье в два руб­ля с гривною, выдавали им «штуку сукна доброго», а ежемесячно и па­ек в осьмину (килограмм) муки. Почти все пушкари имели собст­венное хозяйство, подрабатывали торговлей и ремеслом, благо на службу ежедневно ходить не требо­валось.

В 1675 году и французский ко­роль Людовик XIV ввел для кано­ниров синие кафтаны с красными обшлагами, воротником и подклад­кой, красные же камзол, панталоны и чулки. Красным был и верх круглой шапки с синим околышем. Это нововведение не было случай­ным.

Именно в этот период регуляр­ные армии стали подразделяться на рода войск, и для того, чтобы полководец мог постоянно наблю­дать за маневрами вверенных ему частей, отдельные полки стали об­лачать в характерную форму. Так, Петр I в 1700 году учредил полк по­левой артиллерии, канониров кото­рого одели в униформу символиче­ского цвета «дыма и пламени» — короткий, до колен, красный кафтан с синей отделкой и медными пуговицами, красный камзол, синие чулки и низкие тупоносые башмаки с пряжками (V). Лихо, чугь ли не на брови, надвигали петровские бомбардиры черные суконные тре­уголки с загнутыми вверх полями, внутрь которых вставлялся метал­лический обруч для защиты от ударов холодным оружием.

Бомбардиры, обслуживавшие мортиры, носили черную кожаную каску с налобником и задником, украшенную тремя бляхами в виде полыхающих гранат. В холода все артиллеристы укутывались в епанчи красные плащи с синей под­кладкой. Личным оружием им слу­жили короткие шпаги с медным эфесом , носимые на портупее. Офицеры обычно шили мундиры у модных портных по своему вкусу, но каждому полагался шарф, украшенный соответственно чину тремя полосами синей (с 1730 года зеленой), белой и красной, шпага с позолоченным эфесом, эспантон или протазан (декоративные пики).

Как известно, Петр Великий пер­вым ввел полковую артиллерию, для которой установили униформу соответствующих пехотных и драгунских частей. Например, полко­вые артиллеристы лейб гвардии Семеновского полка имели кафта­ны голубого цвета с красной отдел­кой (VIII). Впервые же Петр Великий создал и конную артиллерию, что подтверждается рядом фактов, которые пытаются оспорить запад­ноевропейские историки. Так,  в бо­ях под Гуммсльегофом в 1702 году и при Лесной в 1708 году прислуга длинных гаубиц была посажена на лошадей;  при драгунских полках имелась своя мобильная артилле­рия; сохранился указ «Об уборе артиллеристов конными», преду­сматривавший снабжение их ло­шадьми и принадлежностями для верховой езды. Форма конных артиллеристов не отличалась от униформы полковых канониров, только первые носили более удобные бот­форты вместо башмаков.

А что же противники Петра ? Канониры армии шведского короля Карла XII до 1716 года носили серые кафтаны с голубой отделкой, а потом облачились в синюю уни­форму (III).

Естественно, со временем форма российских артиллеристов менялась. Незадолго до Семилетней войны синие обшлага, воротники и лацканы заменили черными. На полях боев русским артиллеристам довелось встретиться с прусскими конными артиллеристами (VI), одетыми в синие мундиры с крас­ной отделкой и ботфорты. Пешие артиллеристы отличались от них только обувью, башмаками с черными гетрами (VII).

Фридрих же повелел своим сол­датам носить пудреные парики с длинными косами. Любопытно, что первоначально косы имели сугубо военное назначение, спрятанный в них железный прут предохранял шею и спину солдата от сабельных ударов, и только позже косы прев­ратились в чисто декоративную де­таль униформы.

В России в 1786 году выдаю­щийся военный и государственный деятель Г. В. Потемкин провел прогрессивную реформу армейско­го обмундирования. В частности, артиллеристы получили удобные мундиры, короткие куртки (IX), подобные которым в западноевро­пейских армиях ввели лишь 60 лет спустя, не стесняющие движений шаровары и сапоги Вместо неудобных, громоздких треуголок учреди­ли легкие каски, а епанчи заменили шинелями. Тогда же в России поя вилась постоянная конная артиллерия, солдаты которой имели красные, «потемкинские» мундиры с черной отделкой, шляпы-цилиндры и были вооружены саблей кава­лерийского образца.

Спустя десять лет российский престол занял Павел I, большой поклонник Фридриха II. В те годы в российской армии «все пошло на прусскую стать: мундиры, большие сапоги, длинные перчатки, высокие треугольные шляпы, усы, косы, бук­ли, экзерцир-хаузы, шлагбаумы и даже крашение, как в Берлине, пестрою краскою мостов, будок и прочее»,- с горечью писал один из современников недолгого правле­ния Павла I. Великий А. В. Суво­ров весьма ядовито отозвался об этих нововведениях: «Пудра не порох, букли не пушка, коса не тесак, говорил он Я не пруссак, а природный русак!»

Одетая в гатчинскую форму темно-зеленый мундир с черными обшлагами, воротником и обклад­кой фалд, окантованных красным кантом, российская армия участво­вала в кампании 1799 года.

Тогда ее противники, француз­ские артиллеристы, носили синюю униформу с красными выпушками на лацканах, воротнике и обклад­ках фалд. На плечах у них были красные эполеты с бахромой или синие погоны с красной выпушкой (XI).

В Италии и Швейцарии россий­ская армия взаимодействовала с войсками Австрии, чьи канониры носили коричневые мундиры с крас­ной отделкой и черные шляпы с загнутым вверх бортом (X). Кста­ти, австрийские артиллеристы пер­выми придумали так называемый «вурст» (буквально «колбаса») кожаную подушку на крышке за­рядного ящика, размещавшегося между станинами орудия. На нее усаживалось до пяти артиллеристов, в результате чего австрийские батареи стали экономить время на маршах. Поэтому австрийскую ар­тиллерию официально именовали «ездящей», хотя до конной артиллерии военачальники этой страны почему-то не додумались.

В 1799 году российские артиллеристы огласили громом своих пу­шек итальянские долины и ущелья Альп. Наступал XIX век ..