Во время революционных событий в Киеве проживало более пяти­десяти тысяч русских офице­ров. Их количество несколько сократилось за недолгое вре­мя пребывания у власти большевиков, но, тем не менее, оставалось весь­ма значительным.

Павел Петрович Скоропадский: «Два года революции в кор­не разбили жизнь, но особенно печально было положение офицер­ства... Во всех горо­дах Украины... было громадное скопление офицеров; слоняющих­ся без всякой цели. Ра­неные и искалеченные оставались со сторо­ны правительства со­вершено безо всякой помощи... Была масса вдов и сирот... Пенсий никаких... Таких было очень, очень много...».

При Скоропадском поло­жение офицерства измени­лось кардинально. Из казны (которая и так трещала по всем швам) были выделены деньги на пособия. Офицеров стали брать на гражданскую службу. Разрешили деятель­ность офицерских союзов.

Барон Петр Николаевич Врангель: «Со всех сторон России пробивались теперь на Украину русские офицеры. Частью по железной дороге, частью пешком через кордо­ны большевистских войск ежеминутно рискуя жизнью, старались достигнуть они того единственного рус­ского уголка, где надеялись поднять вновь трехцвет­ное русское знамя, за честь которого пролито было столько крови их соратни­ков. Здесь  в Киеве; жадно ловили они каждую весть о возрождении старых родных частей. Одни зачислялись в Украинскую армию, другие пробирались на Дон, третьи, наконец, ехали в Доброволь­ческую армию».

Гетман добился от немцев согласия на формирование восьми полноценных армей­ских корпусов и Сердюкской дивизии (своей личной стражи из сыновей зажиточных кре­стьян, участников Съезда хлеборобов). Хотя нем­цы искренне не понима­ли, зачем Скоропадскому своя армия: германских вооруженных сил вполне хватало для отражения большевистской агрес­сии.

За  восемь месяцев гетман успел сделать немало. Начал создавать армию (ко­торая по сути своей не была ни национа­листической, ни анти­российской) из 8 кор­пусов, 20 пехотных и 4 кавалерийских дивизий, б кавалерийских бригад, 16 легких и 8 тяжелых артбригад. Эти кадровые части состояли исключительно из подразделений старой рос­сийской армии. Все должности занимали русские офицеры, порой даже не украинцы по национальности. Колоссаль­ные запасы вооружения и об­мундирования, оставшиеся на Украине (в Подольско-Волынской и Киевской губерниях), позволяли снарядить не одну боеспособную армию.

Самостоятельными ро­дами войск стали авиация и флот: едва узнав об избрании гетмана и образовании Украинской державы, значи­тельная часть кораблей Чер­номорского флота подняли желто-голубые стяги. Вскоре гетман добился и возврата Украине захваченных немца­ми кораблей и вспомогатель­ных судов русского флота.

Создан Корпус погранич­ной стражи, департамент Дер­жавной «варты» (полиции) и, как же без этого, Особый от­дел при штабе гетмана (раз­ведка).

Всего за несколько недель был разработан сбаланси­рованный государственный бюджет, обеспечена отно­сительная стабильность на­циональной валюты (1 кар­бованец стоил примерно 60 пфеннигов). Заново созда­валась система налогообло­жения. Инвестировались и получали поддержку на госу­дарственном уровне крупные предприятия. Был увеличен рабочий день и запрещены забастовки.

  Активно развивалась внешняя политика. При Скоропадском Украина имела 11 дипломатических и око­ло 50 консульских предста­вительств в 20 странах, а на своей территории - 12 дипло­матических и 42 консульских представительства 24 госу­дарств. Были заключены до­говоры с Грузией и Советской Россией, причем последняя признала независимость Укра­ины и ее новые государствен­ные границы. Румыния была вынуждена признать факт присоединения к Украине Юж­ной Бессарабии. Всего за ко­роткий срок Украинскую дер­жаву официально признали 30 государств. Скоропадский добился заключения договора с Крымом о включении его в состав Украины на правах автономии (поле экономической блокады Крыма). За­ключил политический и военный союзы с До­ном и Кубанью.

При всем этом отношения с Добро­вольческой армией у гетмана не сложились. Точнее, были весьма неоднозначными. Ан­тон Иванович Деникин категорически не по­нимал любое сотруд­ничество с немцами, считая это изменой России. Из-за столь ка­тегоричной позиции у него, если кто помнит, существенно ухуд­шились отношения с донским атаманом Красновым. Скоропад­ский стремился к коор­динации и сплочению всех небольшевистских государ­ственных образований и кра­евых правительств. Деникин же требовал отказа от идей украинской независимости, поскольку воевал за «единую и неделимую» Россию. Ско­ропадский поддерживал ору­жием и боеприпасами укра­инских националистов на Кубани, планируя даже во­енную интервенцию и анти­большевистское восстание, чтобы в дальнейшем присо­единить Кубань к Украине. Деникин взял Екатеринодар вопреки планам и чаяниям донского правительства, не дав разгореться украинско­му восстанию на Кубани. Скоропадского раздражала деятельность деникинских вербовочных пунктов в Кие­ве, потому что они забирали в Добрармию лучших пред­ставителей офицерства, в то время как украинская армия остро страдала от нехватки квалифицированных воен­ных специалистов (помните, у Булгакова - уехал на Дон Тальберг, зато остались Мышлаевский с Шервинским). Но он не запрещал вербовочную деятельность. Более того, в обход немцев снабжал Деникина оружием и боеприпасами. Деникинская белая пресса откровенно травила Скоропадского, на­зывая его предателем Родины. А ведь именно «гетманский режим» позволил многим пи­сателям, в том числе и Михаилу Булгако­ву, избежать смерти, а тем же самым жур­налистам через Киев оказаться на Дону и Кубани. «Державные» дипломатические по­езда курсировали в Москву и Петроград и подпольно вывозили из Совдепии ученых, художников, фабри­кантов, банковских де­ятелей, бывших чинов­ников, спасая десятки жизней.

У Украины появился шанс стать практически полноцен­ным, не зависимым ни от кого, кроме немцев, государством. И в Киеве, матери городов русских, Турбины могли свободно вечерами играть на рояле, объясняться в любви, содержать прислугу и преда­ваться любимому делу - рас­суждать о будущем страны.

Источник: материалы журнала

"Белая Гвардия".